КАРАМЗИ́Н

Н. М. Карамзин. Портрет работы Дж. Б. Дамон-Ортолани. 1805. Музей А. С. Пушкина (Москва).

КАРАМЗИ́Н Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич [1(12).12.1766, с. Ми­хай­лов­ка (Пре­об­ра­жен­ское) Бу­зу­лук­ско­го у. Ка­зан­ской губ. (по др. дан­ным, с. Бо­го­род­ское Сим­бир­ско­го у. Ка­зан­ской губ.) – 22.5(3.6).1826, С.-Пе­тер­бург], рус. пи­са­тель, ис­то­рик, пе­ре­вод­чик, из­да­тель, д. стат. сов. (1824), чл. Рос. ака­де­мии (1818), поч. чл. Пе­терб. АН (1818). Дво­ря­нин. Обу­чал­ся в ча­ст­ном пан­сио­не проф. Моск. ун-та И. М. Ша­де­на, по­се­щал лек­ции в Моск. ун-те (1779–80). В 1781–84 на служ­бе в л.-гв. Пре­об­ра­жен­ском пол­ку в С.-Пе­тер­бур­ге, где под­ру­жил­ся с по­этом И. И. Дмит­рие­вым. Лит. дея­тель­ность на­чал в 1783 про­за­ич. пе­ре­во­дом с нем. яз. идил­лии С. Гес­не­ра «Де­ре­вян­ная но­га». Вско­ре по­сле вы­хо­да в от­став­ку по­се­лил­ся в Мо­ск­ве и сбли­зил­ся с ма­сон­ским круж­ком Н. И. Но­ви­ко­ва, где по­лу­чил, по сло­вам Дмит­рие­ва, «не толь­ко ав­тор­ское, но и нрав­ст­вен­ное об­ра­зо­ва­ние». В 1787–89 в ка­че­ст­ве со­труд­ни­ка и ре­дак­то­ра уча­ст­во­вал в из­да­вав­шем­ся Но­ви­ко­вым ж. «Дет­ское чте­ние для серд­ца и ра­зу­ма», опуб­ли­ко­вал в нём свою пер­вую по­весть «Ев­ге­ний и Юлия» (1789), сти­хи и пе­ре­во­ды. То­гда же про­явил­ся ин­те­рес К. к сен­ти­мен­та­ли­ст­ским и пред­ро­ман­ти­че­ским тен­ден­ци­ям в ев­роп. лит-ре, пре­ж­де все­го анг­лий­ской и не­мец­кой. Он пе­ре­вёл на рус. яз. тра­ге­дии У. Шек­спи­ра «Юлий Це­зарь» (1787) и Г. Э. Лес­син­га «Эми­лия Га­лот­ти» (1788). Позд­нее по­зна­ко­мил рус. чи­та­те­лей с твор­че­ст­вом пи­са­те­лей раз­ных вре­мён и на­ро­дов: ан­тич­ных ав­то­ров, Ка­ли­да­сы, Воль­те­ра, И. Г. Гер­де­ра, К. М. Ви­лан­да, Ж. Ф. Мар­мон­те­ля, С. Ф. Жан­лис, Ж. П. Фло­риа­на, Ж. де Сталь, Дж. Мак­фер­со­на и мно­гих дру­гих.

В 1786–90 К. вёл пе­ре­пис­ку со швейц. пи­са­те­лем и фи­ло­со­фом И. К. Ла­фа­те­ром, об­су­ж­дая во­про­сы ли­те­ра­ту­ры и мо­ра­ли. По­сле аре­ста Н. И. Но­ви­ко­ва опуб­ли­ко­вал стих. «К Ми­ло­сти» (1792), об­ра­щён­ное к имп. Ека­те­ри­не II, в ко­то­ром пред­при­нял по­пыт­ку за­сту­пить­ся за под­верг­ну­тых пре­сле­до­ва­ни­ям Но­ви­ко­ва и его еди­но­мыш­лен­ни­ков.

В 1789–90 пу­те­ше­ст­во­вал по ев­роп. стра­нам (герм. го­су­дар­ст­ва, Швей­ца­рия, Фран­ция, Ве­ли­ко­бри­та­ния), где ос­мат­ри­вал дос­то­при­ме­ча­тель­но­сти, по­се­щал му­зеи, те­ат­ры, свет­ские са­ло­ны, встре­чал­ся с учё­ны­ми и пи­са­те­ля­ми: И. Кан­том, Х. Ф. Вей­се, К. М. Ви­лан­дом, И. Г. Гер­де­ром, Ф. Мат­тис­со­ном, Ш. Бон­не и др. Ока­зав­шись в Па­ри­же в раз­гар Ве­ли­кой франц. ре­во­лю­ции, К. по­се­щал за­се­да­ния Нац. со­б­ра­ния, где слу­шал вы­сту­п­ле­ния О. Ми­ра­бо, М. Ро­бес­пь­е­ра и др. Со­чув­ст­вуя рес­пуб­ли­кан­ским взгля­дам, К. всё же со­мне­вал­ся в воз­мож­но­сти их осу­ще­ст­в­ле­ния на прак­ти­ке. Во вре­мя пу­те­ше­ст­вия он вёл за­пи­си, по­слу­жив­шие за­тем ос­но­вой «Пи­сем рус­ско­го пу­те­ше­ст­вен­ни­ка», над ко­то­ры­ми К. ра­бо­тал бо­лее 10 лет. Их пер­вое пол­ное из­да­ние вы­шло в Мо­ск­ве в 1797–1801 (ч. 1–6). К. стре­мил­ся по­ка­зать нац. ха­рак­тер ка­ж­до­го на­ро­да, соз­дать кар­ти­ну со­вре­мен­ной ему Ев­ро­пы. Вме­сте с тем, по при­зна­нию са­мо­го К., «Пись­ма…» – это «порт­рет ду­ши» ав­то­ра, от­ра­жаю­щий мыс­ли, чув­ст­ва и на­строе­ния рус. пу­те­ше­ст­вен­ни­ка, по­сто­ян­но вспо­ми­наю­ще­го о сво­ём оте­че­ст­ве.

По­сле воз­вра­ще­ния в Рос­сию К. за­нял­ся из­да­тель­ской дея­тель­но­стью. В 1791–1792 ре­дак­ти­ро­вал «Мо­с­ков­ский жур­нал», при­нёс­ший ему лит. из­вест­ность. Осн. ме­сто в жур­на­ле за­ни­ма­ли тру­ды са­мо­го К. – про­за­ич. со­чи­не­ния [став­шие об­раз­ца­ми рус. сен­ти­мен­та­лиз­ма по­вес­ти «Бед­ная Ли­за», «На­та­лья, бо­яр­ская дочь» (обе 1792) и др.], сти­хи, лит. и те­ат­раль­ные ре­цен­зии, пе­ре­во­ды.

К. ут­вер­дил в Рос­сии но­вый тип из­да­ния – лит. аль­ма­нах: в «Аг­лае» наш­ли от­ра­же­ние лич­ные пе­ре­жи­ва­ния К., а так­же крах его не­дав­них по­ли­тич. на­дежд, свя­зан­ных с Ве­ли­кой франц. ре­во­лю­ци­ей и раз­ве­ян­ных из­вес­тия­ми о яко­бин­ской дик­та­ту­ре. К. вы­ра­жал убе­ж­дён­ность в нрав­ст­вен­ном зна­че­нии на­ук и ис­кусств, по­ле­ми­зи­руя в этом с Ж. Ж. Рус­со; ста­вил во­прос о мо­раль­ной от­вет­ст­вен­но­сти пи­са­те­ля. Тра­гич. ми­ро­ощу­ще­ни­ем про­ник­ну­ты опуб­ли­ко­ван­ные в «Аг­лае» по­вес­ти К. «Ост­ров Борн­гольм» и «Си­ерра-Мо­ре­на», близ­кие к ев­роп. лит-ре пред­ро­ман­тиз­ма. В пер­вом ав­тор­ском сб. «Мои без­дел­ки» (1794), имев­шем под­чёрк­ну­то ка­мер­ный ха­рак­тер, К. объ­еди­нил про­зу и сти­хи. В со­став­лен­ную К. пер­вую рус. по­этич. ан­то­ло­гию «Ао­ни­ды» (1796–99) он вклю­чил собств. сти­хи, а так­же сти­хи сво­их со­вре­мен­ни­ков – Г. Р. Дер­жа­ви­на, М. М. Хе­ра­ско­ва, И. И. Дмит­рие­ва, мн. мо­ло­дых ав­то­ров. Для по­эзии К. ха­рак­тер­ны от­ход от оди­че­ской тра­ди­ции, стрем­ле­ние к жан­ро­вой сво­бо­де, об­нов­ле­нию рит­ми­ки, про­сто­те и ме­ло­дич­но­сти сти­ха. К. об­ра­щал­ся к фи­ло­соф­ской, пей­заж­ной, лю­бов­ной ли­ри­ке, те­ме твор­че­ст­ва. Часть про­за­ич. пе­ре­водов он объ­е­ди­нил в «Пан­те­о­не ино­стран­ной сло­вес­но­сти» (1798). Крат­кие ха­рак­те­ри­сти­ки рус. пи­са­те­лей да­ны К. для из­да­ния «Пан­те­он рос­сий­ских ав­то­ров, или Со­б­ра­ние их порт­ре­тов с за­ме­ча­ния­ми» (1801–02).

В 1802–03 ред. ж. «Вест­ник Ев­ро­пы». Сде­лав­шись ре­ши­тель­ным про­тив­ни­ком из­ме­не­ния по­ли­тич. уст­рой­ст­ва пу­тём на­силь­ст­вен­ных дей­ст­вий, К. стал сто­рон­ни­ком про­све­щён­ной мо­нар­хии. Он раз­де­лял взгля­ды Ж. Ж. Рус­со и Ш. Л. Мон­тес­кьё, по­ла­гав­ших, что мо­нар­хич. прав­ле­ние наи­бо­лее со­от­вет­ст­ву­ет об­шир­ным по тер­ри­то­рии го­су­дар­ст­вам, но, в от­ли­чие от них, К. не счи­тал са­мо­дер­жав­ную фор­му прав­ле­ния дес­по­ти­ей. В жур­на­ле мно­го вни­ма­ния он уде­лял вос­пи­та­нию в со­гра­ж­да­нах ин­те­ре­са и ува­же­ния к сво­ему нац. про­шло­му, рус. куль­ту­ре и язы­ку. К. вы­ска­зы­вал­ся так­же за рас­про­стра­не­ние об­ра­зо­ва­ния в Рос­сии, раз­ви­тие книж­но­го де­ла и ли­те­ра­ту­ры, рас­ши­ре­ние чи­та­тель­ской ау­ди­то­рии (ста­тьи «О люб­ви к оте­че­ст­ву и на­род­ной гор­до­сти», «О слу­ча­ях и ха­рак­те­рах в рос­сий­ской ис­то­рии, ко­то­рые мо­гут быть пред­ме­том ху­до­жеств», «О книж­ной тор­гов­ле и люб­ви ко чте­нию в Рос­сии»; все 1802). Пуб­ли­куе­мая в «Вест­ни­ке Ев­ро­пы» про­за К. от­ли­ча­лась уг­луб­лён­ным пси­хо­ло­гич. ана­ли­зом («Моя ис­по­ведь», «Чув­ст­ви­тель­ный и хо­лод­ный. Два ха­рак­те­ра», ав­то­био­гра­фич. ро­ман «Ры­царь на­ше­го вре­ме­ни»). В жур­на­ле пе­ча­та­лись пер­вые со­чи­не­ния К. по рус. ис­то­рии. В по­вес­ти «Мар­фа По­сад­ни­ца, или По­ко­ре­ние Но­ва­го­ро­да» (1803) про­яви­лось стрем­ле­ние к ис­то­рич. дос­то­вер­но­сти, опо­ре на ис­точ­ни­ки, к по­сти­же­нию ду­ха опи­сы­вае­мой эпо­хи.

К. раз­ра­бо­тал язы­ко­вую ре­фор­му, на­прав­лен­ную на сбли­же­ние книж­но­го язы­ка с раз­го­вор­ной ре­чью об­ра­зо­ван­но­го об­ще­ст­ва. Ог­ра­ни­чи­вая упот­реб­ле­ние сла­вя­низ­мов, ши­ро­ко ис­поль­зуя язы­ко­вые за­им­ст­во­ва­ния и каль­ки с ев­роп. язы­ков (по пре­иму­ще­ст­ву с фран­цуз­ско­го), вво­дя но­вые сло­ва, К. соз­дал но­вый лит. слог. В бур­ной по­ле­ми­ке, от­кры­той кни­гой А. С. Шиш­ко­ва «Рас­су­ж­де­ние о ста­ром и но­вом сло­ге рос­сий­ско­го язы­ка» (1803), на­прав­лен­ной про­тив К. и его сто­рон­ни­ков, сам К. не при­нял уча­стия. Борь­ба «шиш­ко­ви­стов» с «ка­рам­зи­ни­ста­ми» по­лу­чи­ла про­дол­же­ние в 1810-е гг. в лит. спо­рах об-ва «Бе­се­да лю­би­те­лей рус. сло­ва» и круж­ка «Ар­за­мас», поч. чле­ном ко­то­ро­го К. был из­бран в 1816. Зна­чит. ин­те­рес пред­став­ля­ет об­шир­ное эпи­сто­ляр­ное на­сле­дие К.: его пись­ма к И. И. Дмит­рие­ву, М. Н. Му­равь­ё­ву, П. А. Вя­зем­ско­му, К. Н. Ба­тюш­ко­ву, В. А. Жу­ков­ско­му и др.

В ис­то­ри­ко-пуб­ли­ци­стич. со­чи­не­нии – за­пис­ке «О древ­ней и но­вой Рос­сии в её по­ли­ти­че­ском и гра­ж­дан­ском от­но­ше­ни­ях» [бы­ла на­пи­са­на и по­да­на имп. Алек­сан­д­ру I в 1811, хо­ди­ла в спи­сках; впер­вые час­тич­но опубл. в Бер­ли­не на рус. яз. (1861); пер­вая пол­ная на­уч. пуб­ли­ка­ция под назв. «За­пис­ка о древ­ней и но­вой Рос­сии» – 1914; наи­бо­лее ав­то­ри­тет­ное совр. из­да­ние – в ж. «Ли­те­ра­тур­ная учё­ба» (1988, № 4)] – К. из­ло­жил свой взгляд на ис­то­рию Рос­сии 18 в. От­да­вая долж­ное за­слу­гам имп. Пет­ра I, К. по­ри­цал его за пре­неб­ре­же­ние к ста­рин­ным нар. обы­ча­ям, оз­на­чав­шее раз­рыв с ве­ко­вы­ми нац. тра­ди­ция­ми, осу­ж­дал имп. Ека­те­ри­ну II за амо­ра­лизм, воз­ве­дён­ный в ранг гос. по­ли­ти­ки (од­но­вре­мен­но ука­зы­вал, что она «очи­сти­ла са­мо­дер­жа­вие от при­ме­сей ти­ран­ст­ва»), по­ли­ти­ку имп. Пав­ла I на­звал «жал­ки­ми за­блу­ж­де­ния­ми». К. за­вер­шил об­зор ана­ли­зом со­вре­мен­но­сти: под­верг рез­кой кри­ти­ке ре­фор­мы М. М. Спе­ран­ско­го, одоб­рен­ные имп. Алек­сан­д­ром I, по­ла­гая, что они спо­соб­ст­ву­ют уси­ле­нию вла­сти чи­нов­ни­ков и ги­бель­ной для Рос­сии бю­ро­кра­тии. К. по­ла­гал, что ре­аль­ная сте­пень куль­ту­ры и ду­хов­но­го раз­ви­тия Рос­сии бо­лее со­от­вет­ст­ву­ет про­све­щён­ной мо­нар­хии. Он счи­тал, что Рос­сия не со­зре­ла для от­ме­ны кре­по­ст­но­го пра­ва, и был убе­ж­дён в том, что к сво­бо­де «на­доб­но го­то­вить нрав­ст­вен­ным ис­прав­ле­ни­ем».

Ин­те­рес К. к проф. за­ня­ти­ям ис­то­ри­ей обо­зна­чил­ся с кон. 1790-х гг.: план «По­хваль­но­го сло­ва Пет­ру I» (1798), «Ис­то­ри­че­ское по­хваль­ное сло­во Ека­те­ри­не II» (1801), «О мо­с­ков­ском мя­те­же в цар­ст­во­ва­ние Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча» (1803) и др. Ука­зом имп. Алек­сан­д­ра I от 31.10(12.11).1803 К. был на­зна­чен на долж­ность ис­то­рио­гра­фа. То­гда же он при­сту­пил к на­пи­са­нию «Ис­то­рии го­су­дар­ст­ва Рос­сий­ско­го» [т. 1–8, 1818 (на ти­ту­ле т. 1–3 – 1816, т. 4–8 – 1817); т. 9, 1821; т. 10–11, 1824, и т. 12, 1829], ра­бо­ту над ко­то­рой про­дол­жал до кон­ца жиз­ни. В рас­по­ря­же­нии К. ока­за­лись ра­нее не­из­вест­ные Лав­рен­ть­ев­ская и Тро­иц­кая ле­то­пи­си, Су­деб­ник Ива­на Гроз­но­го, ста­тей­ные спи­ски рус. по­сольств, иностр. ис­точ­ни­ки, в т. ч. вы­пис­ки из Ва­ти­кан­ско­го ар­хи­ва, вы­пол­нен­ные А. И. Тур­ге­не­вым. Ра­бо­та бы­ла пре­рва­на в 1812, во вре­мя на­ше­ст­вия На­по­ле­о­на I. К. ос­та­вил Мо­ск­ву в ка­нун всту­п­ле­ния в неё франц. войск, уже то­гда пред­ска­зы­вая «на­ча­ло очи­ще­ния Рос­сии от не­при­яте­ля и ос­во­бо­ж­де­ния це­лой Ев­ро­пы от не­снос­но­го ига На­по­ле­о­но­ва». Ещё до вы­хо­да кни­ги в свет К. с ус­пе­хом чи­тал её в до­мах пе­терб. зна­ти (с 1816 он по­сто­ян­но жил в С.-Пе­тер­бур­ге). Пер­вые 8 то­мов «Ис­то­рии…» вы­шли в свет ти­ра­жом 3 тыс. экз. и ра­зо­шлись в те­че­ние ме­ся­ца; сра­зу же по­тре­бо­ва­лось 2-е из­да­ние. Свой труд К. ад­ре­со­вал всем сло­ям рос. об­ще­ст­ва – от им­пе­ра­то­ра до «про­стых гра­ж­дан». Он пи­сал «для рус­ских, для куп­цов рос­тов­ских, для вла­дель­цев кал­мыц­ких, для кре­сть­ян Ше­ре­ме­те­ва». В пре­ди­сло­вии к сво­ему тру­ду К. ука­зы­вал, что пред­на­зна­че­ни­ем ис­то­рии яв­ля­ет­ся при­ми­ре­ние «с не­со­вер­шен­ст­вом ви­ди­мо­го по­ряд­ка ве­щей как с обык­но­вен­ным яв­ле­ни­ем во всех ве­ках». Об­раз­цом для собств. ра­бо­ты он из­брал со­чи­не­ния Та­ци­та, Д. Юма, У. Ро­берт­со­на, на­ме­ре­ва­ясь на ос­но­ва­нии ис­точ­ни­ков соз­дать ско­рее жи­вое по­ве­ст­во­ва­ние о про­шлом, чем пе­дан­тич­ное – в ду­хе нем. ис­то­ри­ков – ис­сле­до­ва­ние, рас­счи­тан­ное на про­фес­сио­на­лов. Пер­во­на­чаль­но К. рас­счи­ты­вал до­ве­сти «Ис­то­рию…» до во­ца­ре­ния Ми­хаи­ла Фё­до­ро­ви­ча Ро­ма­но­ва (1613), но за­тем эти пла­ны бы­ли рас­про­стра­не­ны на весь 17 в. Ос­но­ву ис­то­рич. кон­цеп­ции К., раз­ви­той им и в «Ис­то­рии…» и в др. про­из­ве­де­ни­ях, со­став­ля­ет убе­ж­де­ние, что ор­га­ни­че­ски при­су­щей Рос­сии фор­мой гос. управ­ле­ния яв­ля­ет­ся са­мо­дер­жа­вие. Оно, по мне­нию К., «ос­но­ва­ло и вос­кре­си­ло Рос­сию: с пе­ре­ме­ною го­су­дар­ст­вен­но­го ус­та­ва она гиб­ла и долж­на по­гиб­нуть». Отеч. вой­на 1812 за­ост­ри­ла вни­ма­ние К. на свое­об­раз­ном пу­ти раз­ви­тия Рос­сии, от­лич­но­го от др. стран. Со­глас­но К., это свое­об­ра­зие бы­ло за­ло­же­но уже са­мим на­ча­лом рус. го­су­дар­ст­вен­но­сти: ис­клю­чи­тель­ный в ис­то­рии пре­це­дент «при­зва­ния» Рю­ри­ка для са­мо­дер­жав­но­го прав­ле­ния всем на­ро­дом. К. по­вто­рил в сво­ей «Ис­то­рии...» тра­ди­ци­он­ный для 18 в. те­зис о су­ще­ст­во­ва­нии «еди­но­дер­жа­вия» вплоть до раз­де­ле­ния кня­жеств на уде­лы и мон­голо-татарского на­ше­ст­вия. Т. н. удель­ный пе­ри­од (12–15 вв.) рас­смат­ри­вал­ся им как вре­мя, ко­гда Русь «гиб­ла от раз­но­вла­стия». В гос­под­стве ор­дын­ских ха­нов К. на­ходил и по­ло­жит. чер­ты: ис­треб­ле­ние «гор. воль­но­стей» и ут­вер­жде­ние са­мо­дер­жа­вия. Кон­цеп­ту­аль­ным те­зи­сом К. бы­ло и то, что под игом со­хра­ни­лось в пол­ной не­при­кос­но­вен­но­сти пра­во­сла­вие рус. на­ро­да. Од­на­ко К. от­ме­чал пре­ж­де все­го ог­ром­ный урон, на­не­сён­ный на­ше­ст­ви­ем и ор­дын­ским игом рус. куль­ту­ре, уров­ню раз­ви­тия рус. го­су­дар­ст­вен­но­сти. Рус. ис­то­рия 15 – нач. 17 вв., по К., – пе­ри­од под­лин­но­го нац. воз­ро­ж­де­ния (ос­во­бо­ж­де­ние от ор­дын­ско­го ига, ук­ре­п­ле­ние ме­ж­ду­нар. свя­зей и ме­ж­ду­нар. ав­то­ри­те­та Рос­сии, по­сте­пен­ное обес­пе­че­ние са­мо­дер­жа­ви­ем пра­во­вых и иму­ще­ст­вен­ных га­ран­тий под­дан­ных). Путь к это­му воз­ро­ж­де­нию К. свя­зы­вал пре­ж­де все­го с раз­ви­ти­ем «ис­тин­но­го са­мо­дер­жа­вия», ко­то­рое ос­лож­ня­лось не­га­тив­ны­ми лич­ны­ми ка­че­ст­ва­ми не­ко­то­рых рус. кня­зей и ца­рей. Иде­аль­ным мо­нар­хом, по мне­нию К., был Иван III Ва­силь­е­вич, со­че­тав­ший еди­но­вла­стие с со­блю­де­ни­ем за­ко­нов. В по­след­них то­мах «Ис­то­рии...», где по­ве­ст­ву­ет­ся о со­бы­ти­ях нач. 17 в., К. с ещё боль­шей на­гляд­но­стью стре­мил­ся по­ка­зать со­вре­мен­ни­кам, что в бе­дах то­го вре­ме­ни ви­но­ва­то не са­мо­дер­жа­вие, а его отд. пред­ста­ви­те­ли, не имев­шие или ут­ра­тив­шие «доб­ро­де­те­ли» че­ло­ве­ка и по­ли­тич. ру­ко­во­ди­те­ля.

К. был сви­де­те­лем вос­ста­ния де­каб­ри­стов и в си­лу сво­их по­ли­тич. убе­ж­де­ний от­нёс­ся к не­му с не­одоб­ре­ни­ем. Тем не ме­нее впо­след­ст­вии он за­сту­пал­ся за аре­сто­ван­ных уча­ст­ни­ков вос­ста­ния пе­ред имп. Ни­ко­ла­ем I. К. под­го­то­вил про­ект ма­ни­фе­ста о вос­ше­ст­вии на пре­стол Ни­ко­лая I (от­верг­нут им­пе­ра­то­ром за то, что в ма­ни­фе­сте на­стой­чи­во про­во­ди­лась мысль о том, что мо­нарх обя­зан со­блю­дать за­ко­ны и за­бо­тить­ся о под­дан­ных: Ни­ко­лаю I не по­нра­ви­лась са­ма идея обя­зан­но­сти мо­нар­ха).

При жиз­ни К. и позд­нее его лит. и ис­то­рич. про­из­ве­де­ния, вклю­чая «Ис­то­рию…», пе­ре­во­ди­лись на ев­роп. язы­ки и кит. яз., во­шли в учеб­ные хре­сто­ма­тии, став обя­зат. эле­мен­том дет­ско­го и юно­ше­ско­го чте­ния. Не­од­но­крат­но из­да­ва­лись «Со­чи­не­ния» К. (1803–04, 1820, 1843, 1862, 1964, 1984).

Лит. дея­тель­ность К., сто­яв­ше­го у ис­то­ков сен­ти­мен­та­лиз­ма в Рос­сии, ока­за­ла боль­шое влия­ние на твор­че­ст­во А. С. Пуш­ки­на, В. А. Жу­ков­ско­го, Н. В. Го­го­ля, М. Ю. Лер­мон­то­ва, И. С. Тур­ге­не­ва, Ф. М. Дос­то­ев­ско­го, Л. Н. Тол­сто­го. По сло­вам А. И. Гер­це­на, К. «сде­лал на­шу ли­те­ра­ту­ру гу­ман­ною».