СИ́МВОЛ

СИ́МВОЛ (греч. σύμβολον, пер­во­на­чаль­но – опознавательный знак, впослед­ствии – знак, символ в широком смыс­ле), 1) то же, что знак; 2) об­раз с пе­ре­нос­ным зна­че­ни­ем; 3) в ли­те­ра­ту­ре – од­на из фи­гур ино­ска­за­ния (на­ря­ду с ал­ле­го­ри­ей и др.). Под С. в лит-ре и иск-ве обыч­но по­ни­ма­ют ли­бо знак, об­ла­даю­щий той или иной сте­пе­нью пред­мет­ной кон­крет­но­сти, но ис­поль­зуе­мый для вы­ра­же­ния смыс­ла, вы­хо­дя­ще­го за пре­де­лы се­ман­ти­ки, не­по­сред­ст­вен­но за­дан­ной пред­мет­но­стью это­го зна­ка, ли­бо об­раз, ко­то­рый функ­цио­ни­ру­ет как знак (т. е. вы­ра­жа­ет по­сто­рон­ний для это­го об­раза смысл), не ут­ра­чи­вая при этом собств. ес­теств. се­ман­ти­ки.

Типы символов

До­пус­ти­мо раз­ли­чать сим­во­лич. зна­ки (все­воз­мож­ные идео­грам­мы и гео­мет­рич. С.), ре­аль­ные С. (напр., ми­ро­вое дре­во как С. ми­ро­зда­ния, че­ло­ве­че­ский че­реп как С. смер­ти) и ин­тен­цио­наль­ные С. (об­ра­зы, по­лу­чаю­щие сим­во­лич. ста­тус толь­ко в ак­те реф­лек­сии ав­то­ра или тол­ко­ва­те­ля).

Сим­во­ли­че­ские зна­ки (напр., древ­ние гео­мет­рич. С. – круг, квад­рат, крест, их со­че­та­ния и мо­ди­фи­ка­ции ти­па ман­да­лы, сва­сти­ки, инь и ян, ме­ан­д­ра и др.) сле­ду­ет от­ли­чать от зна­ков как та­ко­вых (напр., ма­те­ма­тич. или хи­мич. «С.»), зна­че­ние ко­то­рых за­да­ёт­ся толь­ко кон­вен­цио­наль­но и не мо­жет быть вы­ве­де­но са­мо­стоя­тель­но. Сим­во­лич. зна­ки спо­соб­ны вы­ра­жать не­ко­то­рое «со­дер­жа­ние» че­рез са­му свою фор­му, по­это­му их мож­но рас­смат­ри­вать как схе­ма­тич. об­ра­зы (коль ско­ро об­раз пред­по­ла­га­ет един­ст­во фор­мы и со­дер­жа­ния). Со­от­вет­ст­вен­но кон­кре­ти­за­ция сим­во­лич. зна­ков мо­жет осу­ще­ст­в­лять­ся как на уров­не фор­мы, так и на уров­не со­дер­жа­ния. В пер­вом слу­чае сим­во­лич. знак за­ме­ща­ет­ся об­ра­зом, имею­щим ана­ло­гич­ную фор­му или струк­ту­ру и вы­ра­жаю­щим тот же смысл (напр., фи­гу­ра кру­га и об­раз змеи, ку­саю­щей свой хвост, – С. веч­но­сти, по­ни­мае­мой как цик­лич. дви­же­ние вре­ме­ни, не имею­щее на­ча­ла и кон­ца), во вто­ром слу­чае сим­во­лич. знак за­ме­ща­ет со­бой не­кий ре­аль­ный С., и то­гда на не­го пе­ре­но­сят­ся зна­че­ния по­след­не­го (напр., сва­сти­ка в инд. куль­ту­ре сим­во­ли­зи­ру­ет свет, изо­би­лие и бла­го­по­лу­чие в си­лу то­го, что все эти по­нятия ас­со­ции­ру­ют­ся с солн­цем). Т. о., связь ме­ж­ду сим­во­лич. зна­ком и его зна­че­ни­ем мо­жет быть не­по­сред­ст­вен­ной или опо­сре­до­ван­ной др. сим­во­лом.

Реальные символы

В си­лу не­яв­но­го ото­жде­ст­в­ле­ния об­раза с изо­бра­жае­мым под ре­аль­ны­ми С. час­то по­ни­ма­ют не об­ра­зы не­ких ре­аль­ных сущ­но­стей, вы­сту­паю­щих в ка­че­ст­ве С., а са­ми эти сущ­но­сти (напр., солн­це – С. бла­га). Бо­лее стро­гим яв­ля­ет­ся оп­ре­де­ле­ние ре­аль­но­го С. как об­раза та­кой сущ­но­сти, ко­то­рая, со­хра­няя свою са­мо­то­ж­де­ст­вен­ность, при­об­ре­та­ет вме­сте с тем и иной, ино­ска­за­тель­ный или пе­ре­нос­ный, смысл, при этом пе­ре­нос­ный смысл ус­мат­ри­ва­ет­ся из бу­к­валь­но­го. От­сю­да ха­рак­тер­ное для ре­аль­ных С. па­ра­док­саль­ное со­че­та­ние не­по­средств. оче­вид­но­сти их пе­ре­нос­но­го смыс­ла с не­воз­мож­но­стью окон­ча­тель­но­го и ис­чер­пы­ваю­ще­го све­де­ния это­го смыс­ла к ак­ту­аль­но­му и под­даю­ще­му­ся рас­су­доч­ной фик­са­ции «зна­че­нию» (по­сколь­ку пе­ре­нос­ный смысл С. за­да­ёт­ся как се­ман­тич. по­ле).

Чем бо­га­че по­тен­ци­аль­ная се­ман­ти­ка ре­аль­но­го сим­во­лич. объ­ек­та и чем яр­че его цен­но­ст­ная ок­ра­ска, тем ча­ще и ес­те­ст­вен­нее он бу­дет ис­поль­зо­вать­ся как С. По­это­му гла­вен­ст­вую­щее ме­сто сре­ди сим­во­лич. объ­ек­тов при­над­ле­жит уни­вер­саль­ным С. (напр., во­да, кровь, вино, де­ре­во и т. д.), боль­шин­ст­во ко­то­рых бы­ло ос­вое­но ар­хаи­че­ским ре­лиг.-ми­фо­ло­гич. соз­на­ни­ем и унас­ле­до­ва­но позд­ней­шей куль­тур­ной тра­ди­ци­ей (ср. по­ня­тие «ар­хе­ти­пи­че­ских» С. у К. Г. Юн­га).

На­ря­ду с опи­сан­ны­ми вы­ше уни­вер­саль­ны­ми С., су­ще­ст­ву­ет са­мо­сто­ят. класс ре­аль­ных С. вто­ро­го по­ряд­ка, пе­ре­нос­ный смысл ко­то­рых фор­ми­ру­ет­ся не не­по­сред­ст­вен­но, а че­рез со­от­не­се­ние с уни­вер­саль­ным С. (или др. сим­во­лич. объ­ек­том) и за­им­ст­во­ва­ние его по­тен­ци­аль­ной се­ман­ти­ки. По­доб­ное со­от­не­се­ние мо­жет быть пря­мым (напр., ча­ша – уни­вер­саль­ный С. кос­мо­са, а изо­бра­же­ние кон­крет­ной ча­ши мо­жет за­им­ст­во­вать этот смысл) или опо­сре­до­ван­ным (ко­гда два прин­ци­пи­аль­но раз­ных сим­во­лич. объ­ек­та ото­жде­ст­в­ля­ют­ся по ка­ко­му-то су­ще­ст­вен­но­му при­зна­ку: напр., Хри­стос – ис­ку­пи­тель­ная Жерт­ва сим­во­ли­че­ски ото­жде­ст­в­ля­ет­ся с агн­цем – жерт­вен­ным жи­вот­ным).

Интенциональные символы

По­сколь­ку лю­бой сим­во­лич. об­раз име­ет и бу­к­валь­ный, и пе­ре­нос­ный смысл, в прин­ци­пе лю­бые С. ин­тен­цио­наль­ны, т. к. их сим­во­лич. ста­тус обес­пе­чи­ва­ет­ся ис­клю­чи­тель­но ак­том его ис­поль­зо­ва­ния в ка­че­ст­ве С. Од­на­ко функ­цио­ни­ро­ва­ние С. в сис­те­ме ми­фо­ло­гич. и ре­лиг. соз­на­ния, ис­хо­дя­ще­го из убе­ж­де­ния в су­ще­ст­во­ва­нии не­кой не­ви­ди­мой ре­аль­но­сти, лишь ма­ни­фе­сти­рую­щей се­бя в чув­ст­вен­ных об­раз­ах, су­ще­ст­вен­но от­ли­ча­ет­ся от функ­цио­ни­ро­ва­ния С. в кон­тек­сте ху­дож. куль­ту­ры, пред­на­ме­рен­но опе­ри­рую­щей С. Ре­лиг.-ми­фо­ло­гич. С. фак­ти­че­ски по­лу­ча­ют ав­то­ном­ное су­ще­ст­во­ва­ние (в рам­ках оп­ре­де­лён­ной куль­тур­ной тра­ди­ции) и мо­гут сво­бод­но ис­поль­зо­вать­ся в ху­дож. прак­ти­ке, ко­то­рая, кро­ме то­го, до­пус­ка­ет ис­кусств. кон­ст­руи­ро­ва­ние сим­во­лов.

Теории символов

Ин­те­рес к С. как к са­мо­сто­ят. эс­те­тич. ка­те­го­рии воз­ник лишь в кон. 18 в. И. В. Гё­те и К. Ф. Мо­риц от­чёт­ли­во сфор­му­ли­ро­ва­ли по­ня­тие С. как са­мо­дос­та­точ­но­го и ор­га­нич­но­го един­ст­ва «смыс­ла» и «бы­тия», ука­зав на не­об­хо­ди­мость от­ли­чать С. от об­раза, зна­ка и ал­ле­го­рии. Опи­ра­ясь на эти идеи, Ф. В. Шел­линг по­ло­жил ка­те­го­рию С. в ос­но­ва­ние сво­ей «фи­ло­со­фии ис­кус­ст­ва», про­ти­во­пос­та­вив С. «схе­ме» (обо­зна­че­нию осо­бен­но­го че­рез об­щее) и «ал­ле­го­рии» (обо­зна­че­нию об­ще­го че­рез осо­бен­ное) в ка­че­ст­ве фор­мы, в ко­то­рой диа­лек­ти­че­ски сни­ма­ет­ся про­ти­во­пос­тав­ле­ние об­ще­го и осо­бен­но­го. Идеи Шел­лин­га по­лу­чи­ли раз­ви­тие в ра­бо­тах К. В. Ф. Золь­ге­ра (с его по­пыт­кой реа­би­ли­та­ции пе­ре­ос­мыс­лен­ной им ал­ле­го­рии), Ф. К. фон Баа­де­ра и др., а так­же в эс­те­тич. тео­рии и прак­ти­ке нем. ро­ман­ти­ков. Г. В. Ф. Ге­гель вер­нул­ся к по­ня­тию С. как зна­ка или об­раза, об­ла­даю­ще­го «зна­че­ни­ем»: «сим­во­лич.» един­ст­во об­раза и зна­че­ния ак­ту­аль­но лишь для до­реф­лек­сив­ных форм соз­нания (напр., для ми­фо­ло­гич. мыш­ле­ния), в иск-ве же это един­ст­во не­из­беж­но рас­па­да­ет­ся, в ре­зуль­та­те че­го воз­ни­ка­ют отд. жан­ры, ха­рак­те­ри­зую­щие­ся разл. ти­па­ми со­от­но­ше­ния «внеш­не­го» (об­раз) и «внут­рен­не­го» (зна­че­ния). Пред­ло­жен­ный Ге­ге­лем ра­цио­на­ли­стич. под­ход к про­бле­ме С. ос­та­вал­ся пре­об­ла­даю­щим до кон. 19 в., од­на­ко ро­ман­тич. трак­тов­ка С. на­шла се­бе но­вых при­вер­жен­цев в ли­це тео­ре­ти­ков сим­во­лиз­ма на ру­бе­же 19 и 20 вв. В 20 в. по­ня­тие С. как про­дук­та спон­тан­ной пси­хич. дея­тель­но­сти или по­ро­ж­де­ния бес­соз­на­тель­но­го раз­ра­ба­ты­ва­лось в пси­хо­ана­ли­зе З. Фрей­да и ана­ли­ти­че­ской пси­хо­ло­гии К. Г. Юн­га.

Символы в художественной литературе

Ис­поль­зо­ва­ние С. в ху­дож. прак­ти­ке пред­по­ла­га­ет осо­бую мо­ти­ва­цию. Ин­туи­тив­ный сим­во­лизм, ха­рак­тер­ный для ар­хаи­че­ско­го ре­лиг. и ми­фо­ло­гич. соз­на­ния и ря­да ар­ха­ич. жан­ров лит-ры (напр., для лит-ры «ви­де­ний»), был обу­слов­лен не­воз­мож­но­стью вы­ра­зить са­краль­ный смысл ина­че как в чув­ст­вен­ных об­раз­ах, од­но­вре­мен­но при­от­кры­ваю­щих и утаи­ваю­щих этот смысл (ср. за­ме­ще­ние С. та­буи­ро­ван­ных объ­ек­тов). Прак­ти­ка кон­ст­руи­ро­ва­ния С. для вы­ра­же­ния чис­то фи­лос. со­дер­жа­ния (на­чи­ная с Пла­то­на) под­ра­зу­ме­ва­ла осоз­на­ние не­за­ви­си­мо­сти сим­во­лич. фор­мы от её са­краль­но­го смыс­ла и мог­ла быть обу­слов­ле­на ли­бо на­ме­ре­ни­ем вос­ста­но­вить эту связь, ли­бо ди­дак­тич. це­ля­ми («на­гляд­ность» С.).

Ана­ло­гич­ные прин­ци­пы ле­жат в ос­нове ис­поль­зо­ва­ния С. в ев­роп. ху­дож. лит-ре. Сим­во­лизм позд­не­ан­тич­ной лит-ры обес­пе­чи­вал­ся, как пра­ви­ло, не­по­сред­ст­вен­ным при­сут­ст­ви­ем ре­лиг.-ми­фо­ло­гич. суб­стра­та (напр., у Апу­лея). Лит-ра сред­них ве­ков и Ре­нес­сан­са ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­ла тра­диц. са­краль­ные С., от­да­вая, од­на­ко, пред­поч­те­ние соз­да­нию ал­ле­го­рич. об­ра­зов. К эпо­хе клас­си­циз­ма С. ока­за­лись ед­ва ли не все­це­ло вы­тес­не­ны ал­ле­го­рия­ми, пре­вра­тив­ши­ми­ся в су­хие схе­мы. Ре­ак­ци­ей на это яви­лась кри­ти­ка ал­ле­го­риз­ма в эпо­ху позд­не­го клас­си­циз­ма и ро­ман­тиз­ма и об­ра­ще­ние к С. как к сред­ст­ву, по­зво­ляю­ще­му вы­ра­зить не­ко­то­рый выс­ший, ду­хов­ный смысл, но не раз­ру­шаю­ще­му при этом ху­дож. фор­мы. В эпо­ху сим­во­лиз­ма бы­ла пред­при­ня­та по­пыт­ка сде­лать С. ос­нов­ным и ед­ва ли не един­ст­вен­ным сред­ст­вом ху­дож. вы­ра­зи­тель­но­сти. Для лит-ры 20 в. ха­рак­тер­на соз­на­тель­ная иг­ра с тра­ди­ци­он­ны­ми С., сло­жив­ши­ми­ся в разл. куль­ту­рах (Г. Гес­се, Т. Манн, У. Эко и др.).

Сим­во­ли­за­ция ху­дож. про­из­ве­де­ния мо­жет осу­ще­ст­в­лять­ся дву­мя спо­со­ба­ми: ли­бо за счёт вклю­че­ния в его ткань за­им­ст­во­ван­ных уни­вер­саль­ных С., ли­бо за счёт кон­ст­руи­ро­ва­ния С. внут­ри са­мо­го про­из­ве­де­ния. Пер­вый спо­соб наиболее эф­фек­ти­вен в слу­чае лит. ре­кон­ст­рук­ции ми­фа – как, напр., в лит. либ­рет­то опер Р. Ваг­не­ра, где центр. роль от­во­дит­ся тра­диц. сим­во­ли­ке гер­ма­но-сканд. («ми­ро­вой ясень», «меч», «коль­цо» и т. д. в «Коль­це ни­бе­лун­гов»), хри­сти­ан­ской («ча­ша Граа­ля» в «Пар­си­фа­ле») или пе­ре­ос­мыс­лен­ной клас­сич. ми­фо­ло­гии («грот Ве­не­ры» в «Тан­гей­зе­ре»), или то­гда, ко­гда ста­вит­ся цель вы­яв­ле­ния ми­фо­ло­гич. под­тек­ста по­ве­ст­во­ва­ния, не яв­ляю­ще­го­ся ми­фо­ло­ги­че­ским и не ими­ти­рую­ще­го та­ко­вое (напр., ис­поль­зо­ва­ние ближ­не­во­сточ­ной ми­фо­по­этич. сим­во­ли­ки в ро­ма­не Т. Ман­на «Ио­сиф и его бра­тья»). Од­на­ко ав­тор мо­жет соз­да­вать и собств. сис­те­му ин­тен­цио­наль­ных С., ис­поль­зуя об­ра­зы, не свя­зан­ные с тра­ди­ци­он­ны­ми С., но по­тен­ци­аль­но за­клю­чаю­щие в се­бе сим­во­лич. смысл и до­пус­каю­щие мно­го­об­раз­ные ас­со­циа­тив­ные свя­зи (напр., скор­пио­но­по­доб­ное «на­се­ко­мое» или «рас­ко­ло­тая ико­на» в ро­ма­нах Ф. М. Дос­то­ев­ско­го «Иди­от» и «Под­рос­ток»). По­ми­мо это­го, ин­тен­цио­наль­ная сим­во­ли­за­ция осу­ще­ст­в­ля­ет­ся в ак­те экс­пли­цит­ной реф­лек­сии ав­то­ра или пер­со­на­жа (напр., в ли­рич. по­эзии, не пре­тен­дую­щей на «сим­во­лизм», но кон­ст­руи­рую­щей об­ра­зы, объ­ек­ти­ви­рую­щие внутр. со­стоя­ние или ми­ро­ощу­ще­ние ге­роя).